Они пробились, потеряв только одного человека, но среди врагов распространился слух, что вождь колдунов и Лилия, его жена, бежали. Помня приказание прежде всего умертвить именно их, командующий отрядом отозвал своих воинов, подстерегавших бегущих из крааля, и бросился в погоню за Умслопогасом.
В это время Братья-Волки и их спутники были уже далеко, им легко было спастись от преследования, никто в стране не мог сравниться быстротой бега с ними; но отряд равняет свой шаг с самым слабым из своих воинов; Нада не могла долго бежать рядом с Братьями-Волками. Они торопились изо всех сил и пробежали половину ущелья, ведущего к реке, раньше, чем отряд Дингаана вступил в узкий проход. Когда они достигли конца ущелья, а враг все приближался (этот конец ущелья, отец мой, узок, как горлышко бутылки), Галази остановился и сказал:
— Стойте, воины Секиры, поговорим с теми, кто преследует нас, пока же отдохнем немного. Ты же, брат, переплыви реку вместе с Лилией. Мы присоединимся к тебе в лесу, если же случайно мы не найдем тебя, ты знаешь, что надо сделать: доведи Лилию до пещеры, потом вернись и собери наше Серое войско. Помни, брат мой, что мне необходимо будет найти тебя; если воинам Дингаана хочется драться, то на горе Призраков произойдет такая охота, какой еще никогда не видела старая Колдунья. Теперь иди, брат!
Умслопогас схватил Наду за руку и помчался к реке, он еще не добежал до нее, как услыхал шум битвы, воинственный крик убийц, кинувшихся на воинов Секиры, и вой его брата Волка, сопровождавший при начале схватки меткие удары его Дубины.
Они прыгнули в пенящуюся реку; к счастью, Лилия умела плавать, а то они утонули бы оба. Им удалось переплыть реку, они стали подниматься на гору. Здесь они быстро поднимались между деревьями, пока наконец не достигли конца леса и Умслопогас не услыхал воя волков.
Ему пришлось взять Наду на плечи и нести ее, как когда-то Галази нес мертвеца; всякий человек, за исключением Братьев-Волков, вздумавший подняться на гору Призраков, когда волки не спят, становился жертвой смерти.
Вскоре волки окружили Умслопогаса и начали прыгать от радости, сверкая жадными глазами на ту, которая сидела на его плечах. Увидав их, Нада едва не упала, теряя сознание от страха; волков было много, они были страшные, и при их завываниях кровь стыла в ее жилах.
Наконец они дошли до колен старой Колдуньи и до входа в пещеру. Она была пуста, если не считать одного или двух волков; Галази редко приходил сюда, когда же он появлялся на горе, то ночевал в лесу, лежащем ближе к краалю брата его, Убийцы.
— Ты должна побыть здесь, милая, — сказал Умслопогас, — смотри, я покажу тебе, как двигать этот камень; подвинуть его надо до этого места, но не далее. Одного толчка достаточно, чтобы выбить его из желоба, но тогда только два очень сильных человека могут снова поставить его на место. Поэтому двигай камень осторожно, из опасения, чтобы он не стал в такое положение, из которого, при всем желании, ты не могла бы его сдвинуть. Не бойся, ты здесь в безопасности; никто не знает об этом убежище, кроме Галази, меня и волков, и никто не отыщет его. Теперь я должен присоединиться к Галази, если он еще жив. Если он погиб, я вместе с волками постараюсь отомстить за него убийцам!
Нада заплакала, она боялась оставаться одна и опасалась, что более никогда его не увидит; ее горе сжало его сердце. Несмотря на тяжелое чувство грусти, Умслопогас обнял ее и ушел, задвинув за собой камень так, как учил ее. С приваленным камнем пещера стала почти совсем темной, только узкая полоса света проникала сквозь отверстие немного больше человеческой руки, которое находилось справа от камня. Нада села так, чтобы полоса света падала на нее, она любила свет и без него чахла, как цветок.
Внезапно свет в отверстии исчез, и она услыхала тяжелое дыхание животного, которое чует добычу. Она подняла голову и во мраке увидала острый нос и оскаленные клыки волка, который просовывал морду через небольшое отверстие рядом с ней.
Нада громко закричала. В безрассудном страхе она ухватилась за камень и потянула его к себе, как показывал ей Умслопогас. Камень задрожал, сдвинулся с желоба, в котором держался, и пополз внутрь пещеры, как падает камешек через горлышко бутылки.
Закрыв пещеру, Умслопогас быстро спустился с горы, и с ним отправилась часть волков. На одном из поворотов он услыхал продолжительный, длинный вой, раздавшийся из глубины леса; он узнал крик и приободрился — то звал Галази, спасшийся от копий убийц.
Умслопогас продолжал быстро бежать, отвечая на зов. Наконец он достиг цели. Отдыхая на камне, сидел Галази, а вокруг него толпились их многочисленные серые друзья. Умслопогас подошел и оглядел его; Галази казался слегка утомленным, на его широкой груди и руках виднелись раны. Его небольшой щит был изрублен почти в куски, а на палице виднелись следы ударов.
— Что произошло без меня, брат? — спросил Умслопогас.
— Ничего особенного, все те, которые остались со мной на дороге, погибли, а с ними часть врагов. Я бежал один, как трус. Они трижды наступали на нас, но мы отбивали их, пока Лилия не очутилась в безопасности, тогда, потеряв всех своих людей, я бежал, Умслопогас, и переплыл поток, мне хотелось умереть здесь, в моем лесу!
Когда Галази отдохнул, они встали и собрали свою стаю, которая была в полном сборе, хотя и не так многочисленна, как за несколько лет до того, когда впервые Братья-Волки стали охотиться на горе Призраков.
Они спустились по лесным тропинкам и скрылись в чаще зарослей около темного ущелья, каждый со своей частью стаи заняв одну сторону прохода. Они спокойно ждали, пока не услыхали шаги отряда королевских убийц, тихо продвигавшегося вперед в поисках врага. Во главе отряда шли два воина, внимательно осматривающих местность, чтобы не попасть в засаду; то были те воины, между которыми на рассвете проскочил Галази. Они разговаривали между собой, оглядываясь по сторонам. Не видя ничего опасного, они остановились при входе в ущелье и стали поджидать свой отряд. Их голоса долетали до Умслопогаса.