Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Страница 71

Таким образом пришлось Зините испить ту чашу, которую она приготовила для других, она обезумела от горя и, ломая руки, кричала, что раскаивается в причиненном ею несчастье и, чтобы искупить его, предупредит Умслопогаса и Лилию о грозившей опасности. Действительно, она бегом направилась к выходу. Но король рассмеялся, кивнул головой, ее схватили и снова привели к нему. Вскоре она лежала мертвой.

Так и закончилась месть Зиниты, старшей жены Умслопогаса, моего питомца.

Смерть Зиниты была последним убийством в краале короля. Вскоре после описанных событий, когда Дингаан снова начал скучать, он поднял глаза и увидел холмы, покрытые людьми. Судя по одежде, то были воины его войск — те, которых он высылал против буров.

Но где же их гордая поступь, где перья и щиты, где победные песни? Перед ним были воины, но они шли кучками, как женщины, повесив головы, как дети, которых бранили.

Король вскоре узнал всю правду. Войско его было разбито на берегах Кровавой реки, тысячи воинов погибли в лагере, сраженные ружьями буров, тысячи других утонули в реке, пока вода не покраснела от крови; оставшиеся в живых могли свободно переходить по затонувшим.

Дингаана при этом рассказе охватил ужас; ему доложили, что амабуну поспешно идут по следам побежденных.

В тот же день он бежал в чащу, растущую по берегам реки Черной Умфолози; ночью небо окрасилось ярким заревом от пожара его краалей, и хищные птицы покинули Холм Убийств, напуганные ревом пламени.

Галази сидел на коленях каменной Колдуньи и бесцельно смотрел в направлении крааля племени Секиры. Вдруг его глаза заметили отблеск света, который как будто двигался по полосе тени, падающей от горы Призраков, как скользит женская игла сквозь ткани, то видимая глазом, то скрытая тканью.

Перед ним был небольшой отряд, состоящий из двухсот человек, не более, которые бежали молча, не готовые к битве, так как на них не было украшений из перьев. Целью их было, по-видимому, убийство, потому что они шли ротами, и каждый воин нес ассегай и щит. Тогда Галази понял, что они хотят напасть на его друга Умслопогаса.

Необходимо было предупредить Умслопогаса. Но каким образом? Он мог переплыть быструю реку и таким образом сократить расстояние к краалю племени Секиры; этот путь относился к тому, по которому шел отряд, как тетива к древку лука. Но воины успели пройти половину всего лука. Несмотря на это, он решился попробовать, зная, что во всей стране никто не умеет бегать так быстро, как он, за исключением Умслопогаса. А может быть, отряд остановится у реки напиться…

Все эти мысли, быстрые как молнии, промелькнули в голове Галази. Одним прыжком он очутился далеко на склоне горы. Он прыгал со скалы на скалу, как олень, он рассекал воздух, как ласточка. Гора осталась позади, перед ним лежала желтая река, пенясь в своем течении; такова была она, когда он переплывал ее в первый раз, отправляясь на поиски мертвеца. Сильным скачком он прыгнул в середину потока, течение было бурное, но он одолел его. Он переплыл реку, он уже стоял на другом берегу, стряхивая воду, как собака, потом пустился бежать в узкое каменное ущелье, к длинному оврагу, низко пригибаясь к земле, как бегают волки.

Перед ним появился крааль; одна часть его отливала серебром под заходящей луной, другая серела при слабом свете зари. Но и враги находились тут же; он заметил их, они осторожно пробирались в траве к восточным воротам крааля, он видел длинные вереницы убийц, ползущих направо и налево.

Лишь бы ему успеть проскользнуть мимо них, пока они не оцепили крааль своим смертельным кольцом. Ему оставалось бежать еще далеко, а они подошли уже близко. В этом месте маис рос высоко и доходил почти до изгороди. Вверх по тропинке! Могли Умслопогас бежать быстрее, чем Волк, мчавшийся ему на помощь? Он продвигался вперед, скрытый стеблями маиса, а там, у самой изгороди, направо и налево, пробирались убийцы! Вдруг послышался крик мощного голоса:

— Проснитесь, спящие, враг у ваших ворот!

XXXIII. Гибель народов, Черного и Серого

Галази мчался по краалю, громко крича, и вслед просыпались и поднимались люди. Все спали, часовых не ставили; Умслопогас был так поглощен своей любовью к Наде, что забыл всякую осторожность и не думал более ни о войне и смерти, ни о ненависти Дингаана. Вскоре Волк добежал до новой большой хижины, которую Умслопогас велел выстроить для Нады-Лилии, он вошел в нее, зная, что там найдет своего брата Булалио. В глубине хижины лежали оба спящих; голова Умслопогаса покоилась на груди Лилии, а рядом с ним сверкала огромная Секира.

— Проснись! — вскричал Волк.

Умслопогас и Нада вскочили и, как во сне, исполняли его приказание; пока они искали свою одежду и оружие, Галази выпил пива и немного отдышался. Они вышли из хижины. Небо серело, а с востока и с запада, с севера и юга подымались к небу красные языки пламени: крааль со всех сторон подожгли убийцы.

Умслопогас при виде этого пришел в себя; он понял все.

— В какую сторону идти, брат? — спросил он.

— Сквозь пламя и врагов к нашему Серому народу на гору! — отвечал Галази. — Там, если удастся пробиться, мы найдем помощь.

Они побежали к изгороди, и к ним присоединились человек десять воинов, полусонных, охваченных ужасом, вооруженных кто копьями, кто ножами.

Впереди мчались Умслопогас и Галази, держа каждый за руку Лилию. Они достигли изгороди, из-за которой слышались крики убийц, вся изгородь была в огне. Нада в ужасе откинулась назад, но Умслопогас и Галази потащили ее вперед. Они кинулись на пылающую изгородь, разрушая ее Секирой и Дубиной. Они пробились сквозь нее и вышли по ту сторону, не особенно пострадав от огня. Там стояла кучка убийц, немного в отдалении от невыносимого жара пламени. Убийцы увидели их и с криком: «Вот Булалио, убивай колдуна!» — подскочили к ним с поднятыми копьями. Воины Секиры окружили кольцом Наду и впереди всех стали Умслопогас и Галази. Затем они бросились вперед и встретились с убийцами, воины Дингаана были раскиданы и разбросаны во все стороны Секирой и Дубиной, как ветер разносит пыль, как серп срезает траву.