Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Страница 136

136

Глава V. Джейкоб Мейер

Три недели спустя Бенита, спавшая на походной постели внутри фургона, проснулась рано утром и, одевшись со всей тщательностью, которую допускала темнота ее импровизированной спальни, откинула полог и села на деревянный ящик, служивший козлами.

Солнце еще не взошло, и воздух был морозный, так как стоял конец зимы и они находились в горах Трансвааля. Бенита, дрожавшая от холода, несмотря на теплое пальто, окликнула кучера, исполнявшего также обязанности повара, и попросила его поторопиться с приготовлением кофе; его фигура, закутанная в одеяло, виднелась около костра, над которым он склонился, стараясь вдохнуть в него жизнь.

— Потерпите, мисси, потерпите, — ответил он, кашляя от едкого дыма, проникавшего ему в легкие, — котелок еще не запел, и костер черен, как ад.

Бенита подумала про себя, что народная фантазия обычно изображает это место в красных красках, но не стала с ним спорить и продолжала сидеть на ящике, ожидая, когда закипит вода и придет ее отец.

Вскоре появился мистер Клиффорд из другой половины фургона, в которой он спал, и, заметив, что в такой холод невозможно умыться, перелез на сторону дочери и поцеловал ее.

— Как далеко мы находимся сейчас от Роой-Крантца, отец? — спросила она; так называлась ферма мистера Клиффорда.

— Приблизительно в сорока милях, дорогая моя, но эти слабые волы не в состоянии дотащить фургон до вечера. В полдень мы сменим их на лошадей, поедем быстрее и будем дома на закате солнца. Боюсь, что ты устала от этой тряски в фургоне!

— Нет, — отвечала она. — Мне нравится эта спокойная езда: лежишь себе в фургоне и спишь крепким сном. Мне иногда кажется, что я могла бы так прожить всю свою жизнь.

— Если тебе хочется, дорогая, то ты можешь колесить целыми месяцами по стране. Африка велика, а когда пойдет расти трава, можно будет предпринять большое путешествие, если твои желания не изменятся до тех пор.

Она улыбнулась, но промолчала, зная, что он намекает на те далекие места, где, по его мнению, португальцы когда-то зарыли золото.

Наконец котелок весело запел свою песню; повар Ханс снял его с огня с торжествующим видом — он успел за это время порядочно поработать легкими — и всыпал в него порядочное количество молотого кофе из старой жестянки, из-под горчицы. Размешав его хорошенько палочкой, он достал из костра кусочек угля и бросил его в котелок, что, как это известно всякому путешественнику, очищает кофе. Затем он вынул чашки и наполненную сахаром консервную банку и передал то и другое мистеру Клиффорду. Молока у них не было, но кофе получился вкуснее, чем казался с виду. Бенита с удовольствием выпила две чашки, размачивая в кофе жесткие сухари. Она быстро согрелась и утолила голод. Еще до того как кончился день, она имела основание быть довольной этим обстоятельством, как мы увидим впоследствии.

На горизонте показалось солнце, казавшееся необыкновенно большим и красным сквозь густой туман, наполнявший воздух. По окончании завтрака мистер Клиффорд приказал запрячь в фургон волов, которые паслись, поедая сухую траву. Погонщик, зулусский мальчик, помогавший Хансу справиться с оставшимся кофе, с ворчанием поднялся с земли и побежал за волами. Минуту спустя Ханс, занятый укладыванием вещей в фургон, приостановил работу и воскликнул:

— Кек, баас!

Взглянув в указанную сторону, Бенита и Клиффорд увидели в сотне ярдов от себя большое стадо гну. Животные шли по каменной гряде, время от времени останавливались и принимались проделывать те удивительные прыжки, которые дают бурам основание утверждать, что в мозгу этих животных сидит какой-то беспокойный червячок.

— Подай мне мое ружье, Ханс, — сказал мистер Клиффорд. — У нас нет мяса, гну нам пригодится.

Пока превосходный «Уэстли Ричард» вынимался из ящика и заряжался, животные стали понемногу исчезать, и только один гну, заметивший фургон, приостановился, подозрительно его оглядывая. Мистер Клиффорд прицелился и выстрелил. Животное упало, но, вскочив, исчезло за каменной грядой. Мистер Клиффорд печально покачал головой.

— Я не часто делаю такие промахи, дорогая, но ведь еще так темно. Но все же я ранил его. Как ты думаешь, дорогая, не сесть ли нам на лошадей и не догнать ли его? Поездка верхом согреет тебя.

Бенита, у которой было очень доброе сердце, решила, что было бы милосерднее добить бедное животное, и утвердительно кивнула головой.

Через пять минут они уже ехали легким галопом вверх по склону. Перед отъездом мистер Клиффорд приказал своим людям ждать его около фургона и положил пакет патронов себе в карман. По ту сторону гряды они увидели широкую полосу болотистой равнины, окаймленную другой горной возвышенностью, на хребте которой вскоре и появился раненый зверь. Тем временем воздух совершенно очистился, и гну можно было видеть совсем ясно. Клиффорд с дочерью поскакали за ним, но раньше, чем они очутились на расстоянии выстрела, он снова помчался вперед, так как был только легко ранен в бок и угадал, откуда ему грозила опасность. Как только они приближались, гну отбегал, и наконец, в тот самый момент, когда мистер Клиффорд решил сойти с лошади и попробовать выстрелить издали, гну решил больше не ждать и стремглав пустился прочь.

— Прибавим шагу, — сказал Клиффорд, в котором проснулся азарт охотника. — Не позволим ему уйти.

Они поскакали галопом, то поднимаясь на возвышенности, то спускаясь с откосов, что напоминало Бените плавание в Бискайском заливе во время шторма. По пути им попадались полувысохшие болота, превращавшиеся в дождливое время года в настоящие озера, каменистые равнины с норами муравьедов, из-за которых они чуть не пострадали. Они проскакали таким образом по крайней мере пять миль, так как исхудавший за зиму гну бежал очень быстро, несмотря на свою рану, — гораздо быстрее, чем их лошади. Наконец, поднявшись еще на одну гряду, они поняли, куда он направлялся, потому что внезапно очутились в громадном стаде: тысячи тысяч животных виднелись вокруг, насколько глаз хватало.

136